Неточные совпадения
И, стремясь возвыситься над испытанным за этот день, — возвыситься посредством самонасыщения словесной
мудростью, — Самгин повторил про себя фразы недавно прочитанного в либеральной газете фельетона о текущей литературе; фразы звучали по-новому задорно, в них говорилось «о духовной нищете людей, которым жизнь кажется простой, понятной», о «величии мучеников независимой мысли, которые свою духовную свободу ценят выше всех соблазнов
мира».
— Ваш гимн красоте очень красноречив, cousin, — сказала Вера, выслушав с улыбкой, — запишите его и отошлите Беловодовой. Вы говорите, что она «выше
мира». Может быть, в ее красоте есть
мудрость. В моей нет. Если
мудрость состоит, по вашим словам, в том, чтоб с этими правилами и истинами проходить жизнь, то я…
И самым большим моим грехом, вероятно, было то, что я не хотел просветленно нести тяготу этой обыденности, то есть «
мира», и не достиг в этом
мудрости.
«Что случилось? — в смущении спрашивает он себя, — не обрушился ли
мир? не прекратила ли действие завещанная преданием общественная
мудрость?» Но и
мир, и общественная
мудрость стоят неприкосновенные и нимало не тронутые тем, что в их глазах гибнет простец, которого бросила жена, которому изменил друг, у которого сосед отнял поле.
Но, к счастью, между мной и диким зеленым океаном — стекло Стены. О великая, божественно-ограничивающая
мудрость стен, преград! Это, может быть, величайшее из всех изобретений. Человек перестал быть диким животным только тогда, когда он построил первую стену. Человек перестал быть диким человеком только тогда, когда мы построили Зеленую Стену, когда мы этой Стеной изолировали свой машинный, совершенный
мир — от неразумного, безобразного
мира деревьев, птиц, животных…
Довольно, что все вообще признают целью приближение человека к некоторому образу совершенства, не говоря, есть ли то состояние первозданной славы и невинности, или преобразование по Христу, или тысячелетнее царствие, или глубоко-добродетельная, радостная
мудрость, в сем ли
мире то совершится, или по ту сторону гроба, но токмо каждый стремится к совершенству, как умеет, по любезнейшему образу своего воображения, и мудрейший не смеется ни над одним из них, хоть иногда и все заставляют его улыбаться, ибо в мозгу человеческом ко всякому нечто примешивалось.
Так мы расстались. С этих пор
Живу в моем уединенье
С разочарованной душой;
И в
мире старцу утешенье
Природа,
мудрость и покой.
Уже зовет меня могила;
Но чувства прежние свои
Еще старушка не забыла
И пламя позднее любви
С досады в злобу превратила.
Душою черной зло любя,
Колдунья старая, конечно,
Возненавидит и тебя;
Но горе на земле не вечно».
Да здравием цветет его семья,
Да осенят ее драгие ветви
Весь
мир земной — а к нам, своим рабам,
Да будет он, как прежде, благодатен,
И милостив и долготерпелив,
Да
мудрости его неистощимой
Проистекут источники на нас...
— Тысячи женщин до тебя, о моя прекрасная, задавали своим милым этот вопрос, и сотни веков после тебя они будут спрашивать об этом своих милых. Три вещи есть в
мире, непонятные для меня, и четвертую я не постигаю: путь орла в небе, змеи на скале, корабля среди моря и путь мужчины к сердцу женщины. Это не моя
мудрость, Суламифь, это слова Агура, сына Иакеева, слышанные от него учениками. Но почтим и чужую
мудрость.
Также разделял он ложе с Балкис-Македа, царицей Савской, превзошедшей всех женщин в
мире красотой,
мудростью, богатством и разнообразием искусства в страсти; и с Ависагой-сунамитянкой, согревавшей старость царя Давида, с этой ласковой, тихой красавицей, из-за которой Соломон предал своего старшего брата Адонию смерти от руки Ванеи, сына Иодаева.
Екатерина Завоевательница стоит на ряду с первыми Героями вселенной;
мир удивлялся блестящим успехам Ее оружия — но Россия обожает Ее уставы, и воинская слава Героини затмевается в Ней славою Образовательницы государства. Меч был первым властелином людей, но одни законы могли быть основанием их гражданского счастья; и находя множество Героев в Истории, едва знаем несколько имен, напоминающих разуму
мудрость законодательную.
Одна за другой, по высокой лестнице брачного чертога и по дорогам сада, ступая на те места, которых касались ноги Жениха, шли пять Мудрых дев, увенчанные золотыми венцами, сияющими, как великие светила. С глазами, полными слез, и с сердцами, объятыми пламенем печали и восторга, шли они возвестить
миру мудрость и тайну.
— Сестры, сестры! Вот уйдем мы домой и потом станем вспоминать эту ночь. И что же мы вспомним? Мы ждали долго, — и Жених не пришел. Но сестры и Неразумные девы, если бы они были с нами в эту ночь, не то ли же самое сохранили бы воспоминание? На что же нам
мудрость наша? Неужели
мудрость наша над морем случайного бывания не может восславить светлого
мира, созданного дерзающей волей нашей? Жениха нет ныне с нами, — потому ли, что он не приходил к нам, потому ли, что, побыв с нами довольно, он ушел от нас?
Желания наши не будут добрыми, пока мы не исправим привычки ума. Привычки ума определяют желания. Привычки же ума образуются общением с выводами
мудрости лучших людей
мира.
Он состоит в том, что ребенку, спрашивающему у старших, живших прежде его и имевших возможность познать
мудрость прежде живших людей, о том, что такое этот
мир и его жизнь и какое отношение между тем и другим, — отвечают не то, что думают и знают эти старшие, а то, что думали люди, жившие тысячи лет тому назад, и во что никто из взрослых людей уже не верит и не может верить.
Является свидетельством эллинской
мудрости и благочестия тот факт, что в греческом умозрении вопросу о первоматерии
мира было посвящено столь исключительное внимание, причем в учениях Платона, Аристотеля и Плотина он получил завершенное, исчерпывающее рассмотрение, к которому новая философия ничего не умела прибавить.
Человек, умирающий без детей, несет суд своей душе, потому что она не может подняться до высшего
мира, до ступени Иосифа, где находится «Древо
Мудрости».
Однако эзотерическая
мудрость Каббалы связывает с этим экстазом восхождение в горний
мир, общение с Шехиной (в этом и смысл обрезания, при котором якобы начертывается на обрезанном органе священная тетраграмма).
Он называет «бредом о творении» (creatürlicher Wahn) мысль, «будто Бог есть нечто чуждое, и пред временем создания тварей и этого
мира держал в себе в троице своей
мудростью совет, что Он хочет сделать и к чему принадлежит всякое существо, и таким образом сам почерпнул из себя повеление (Fürsatz), куда надо определить какую вещь [IV, 405.].
Ибо сверху донизу, т. е. от небесных сущностей до низших тел этого
мира, всякий порядок природы постольку приближается к божественной ясности, проникает как понимание в сокрытое [Впрочем, по Эриугене, «и небесные силы необходимо несвободны от незнания, и им остаются неведомы тайны божественной
мудрости» (II, стр.28).].
«Таково начало всех начал (творческого откровения), глубоко скрытая
мудрость, венец всего возвышенного (сверхчувственного
мира Сефир), диадема диадем.
Адам полнее и глубже ее знал духовную меру животного
мира, чтобы не счесть возможным учиться у змея
мудрости и даже богопознанию.
В том, что небытие, ничто, сделалось материей бытия, было вызвано к жизни, сказалась самоотверженная любовь Божия и безмерное божественное смирение; в этом же проявилась и безмерная
мудрость, и всемогущество Божие, создающее
мир из ничего.
Высшая
Мудрость заключена в этом черепе и носит имя высшего Мозга, таинственного
Мира, который дает покой (apaise); никто его не знает, кроме него самого.
Опять-таки прежнее тебе скажу, не знаю уж в который раз, помни слова Писания: «Безумное Божие премудрей человеческой
мудрости…» Да, во всем, во всем у людей Божьих для языческого греховного
мира тайна великая.
Как, — спрашивает Ницше, — согласуется светлый
мир Аполлона и остальных олимпийских божеств с этою зловещею
мудростью?
Аполлон в негодовании отшатнется от этой мертвой
мудрости; он скажет: до чего же должна быть сокрушена воля, сила и стойкость человека, чтобы он смог принять такое единство
мира и такое его оправдание! Но не увидит трагический человек негодования, сверкнувшего в глазах бога жизни и счастья. Повергшись ниц перед своим страдающим богом, он благоговейно присоединит свой голос к хору эсхилова «Агамемнона...
— Рационализм! Да у вас несомненный талант юмориста, м-р Вандергуд! Скажите, известный Марк Твен не ваш ли соотечественник?.. Да, да! Рационализм! А вы припоминаете, от какого слова это происходит и что значит ratio? An nescis, mi fili, quantilla sapientia regitur orbis? […разум? Разве ты не знаешь, сын мой, сколь мала
мудрость, царящая в
мире? (лат.)] Ax, дорогой Вандергуд, говорить на этой земле о рацио еще более неуместно, нежели упоминать о веревке в доме повешенного!
Но восторгу народа не было конца, когда Дуль-Дуль обратился к нему с приветствием. Ни один король в
мире не сумел бы сказать такую речь! В ней сказался весь тонкий ум, вся
мудрость молодого короля.
— Вот волос с головы мудрого волшебника Гая, — сказала она, бросая волос в урну. — Я взяла у него этот волос, пока он спал, чтобы отдать его королевскому дитяти. Благодаря этому волосу ребенок будет мудрым, как сам Гай. Ведь другого такого мудреца, как Гай, не найдется в
мире, и каждый его волос — это клад
мудрости.
И я презираю ваши книги, презираю все блага
мира и
мудрость. Всё ничтожно, бренно, призрачно и обманчиво, как мираж. Пусть вы горды, мудры и прекрасны, но смерть сотрет вас с лица земли наравне с подпольными мышами, а потомство ваше, история, бессмертие ваших гениев замерзнут или сгорят вместе с земным шаром.
Велика
мудрость старчества, уходящая за пределы разума
мира сего.
В
мире не может быть нового откровения, не может быть эпохи, превышающей все достижения древней
мудрости и древних мудрецов.
Ныне
мир идет к новым формам аскетической дисциплины [Недаром так назрел вопрос о приобщении дисциплинирующей
мудрости йогов к религиозному сознанию.
Творческого прироста
мудрости в
мире нет.
Если Марк Аврелий мог, несмотря на всю свою кротость и
мудрость, с спокойной совестью и воевать и распоряжаться казнями людей, то люди христианского
мира уже не могут этого делать без внутреннего сознания своей преступности, и какие бы они ни придумывали лицемерные и глупые гаагские конференции и условные наказания, все эти лицемерные глупости не только не скрывают их преступлений, но, напротив, показывают то, что они сами знают, что то, что они делают, дурно.
Во Франции есть замечательный писатель Леон Блуа, своеобразный католик, реакционер-революционер, не имеющий ничего общего с социализмом, и он восстал с небывалым радикализмом против самих первооснов буржуазности, против царящего в
мире буржуазного духа, против буржуазной
мудрости.
Только пойми, кто ты, и как, с одной стороны, ничтожно то, что ты ошибочно называешь собою, признавая себя в своем теле, как необъятно велико то, что ты сознаешь истинно собою, — твое духовное существо, — только пойми это и начни каждый час своей жизни жить не для внешних целей, а для исполнения того истинного назначения твоей жизни, которое открыто тебе и
мудростью всего
мира, и учением Христа, и твоим собственным сознанием, начни жить, полагая цель и благо твоей жизни в том, чтобы с каждым днем всё больше и больше освобождать дух свой от обманов плоти, всё больше и больше совершенствоваться в любви, что в сущности одно и то же; только начни делать это — и с первого часа, дня ты почувствуешь, какое новое и радостное чувство сознания полной свободы и блага всё больше и больше будет вливаться в твою душу и — что больше всего поразит тебя — как те самые внешние условия, которыми ты так был озабочен и которые всё-таки так далеки были от твоих желаний, — как эти условия сами собой (оставляя тебя в твоем внешнем положении или выводя из него) перестанут быть препятствиями и будут только всё большими и большими радостями твоей жизни.
Религиозные и философские учения всех народов, за исключением философских учений псевдо-христианского
мира, все, которые мы знаем: иудаизм, конфуцианство, буддизм, браманизм, греческая
мудрость, — все учения имеют целью устройство жизни людской и уяснение людям того, как каждый должен стремиться к тому, чтобы быть и жить лучше.